Д. Соколов

ЧАЙКА ДОЛЛИ

  Чайки, по-моему, - замечательные птицы. Я обожаю чаек. Когда они летят над морем, я не в силах оторвать от них взгляда, у меня замирает дыхание и сами собой поднимаются руки.

  Одна моя знакомая чайка Долли, достигнув замужнего возраста, построила уютное гнездышко и села в него насиживать четыре белых яичка. Она была очень заботливой и ответственной мамой; только очень-очень редко она улетала от своих яиц на море, попить и схватить пару рыбок - и сразу спешила назад к своим ненаглядным продолговатым крошкам.

  И вот что случилось однажды, когда у Долли сильно забурчало в животе. Она прикрыла яйца травой и пухом и полетела вниз. Так приятно было скользить по ветру упругими крыльями и так чудесно было ловить юрких рыбок в теплой воде, что счастливая Долли самую чуточку задержалась у моря; но потом привычно заволновалась, захлопала крыльями и полетела в гнездо.

  О ужас! Одно яйцо было разбито! Пух и трава были раскиданы, а половинки скорлупы лежали совсем не там, где должно было быть четвертое яйцо! Бедная, бедная чайка на минуту окаменела на краю гнезда, а потом прыгнула внутрь, и тут -

- Пи-и-и! - из-под ее ног что-то как закричит!

  Она как отскочила! Клюв выставила, грудь выпятила, смотрит - сидит у ее ног маленькое жуткое существо: мокрое, взъерошенное и удивительно неуклюжее. Всего-то у него и есть, что тело-мешок и голова.

- Эй! - закричала чайка. - Ты кто?

  Жуткое существо пялило на нее глазенки. Рот у него был растянут в глупой улыбке, но постепенно собрался и нахмурился: оно задумалось.

- Не очень знаю, - призналось оно. - А ты?

- Хозяйка этого гнезда! - и Долли надвинулась на пришельца, грозно тряся клювом и перьями. - Яйцо ты разбил?

  Существо посмотрело на остатки скорлупы, опять растянулся его рот, и оно так тряхнуло головой, что та завалилась куда-то вниз и исчезла. Затем тело его стало трястись, и в результате каких-то внутренних бултыханий появился глаз, затем другой, а затем и рот в своей дурацкой ухмылке.

- Да! - объявило маленькое чучело. - Я.

- Негодяй! - рассвирепела чайка. - Убийца! Ты зачем, - и тут она заплакала, - мое яичко...

  Чучело все как-то сморщилось - не то от страха, не то в недоумении. Оно даже закрыло глаза и запрокинуло голову, чтобы смотреть сквозь щелочки.

- Сейчас всех чаек созову, - сквозь слезы говорила Долли. - Судить тебя будем. Заклюем. Ты зачем детеныша моего разбил?

- Так я оттуда же. - залепетал кошмарик. -Я сам оттуда, а оно само...

- Чего? Откуда ты? - всхлипывала Долли.

- Из этого... Как вот те... Белого... И оно само...

- Как само?

- Я там внутри сидел, - расплакался наконец пришелец.

Чайка посмотрела на него, потом на скорлупу, потом опять на него.

- Ой-ой-ой, - сказала она. - Ты там правда внутри сидел?

Малыш кивнул.

- Так ты мой детеныш! - всплеснула крыльями мамаша.

  Догадалась! Ну скажите, как так можно? Хотя, конечно, если сидишь ты одна-одинешенька на своих белых яичках, и вдруг одно из них разбито... Но слушайте, что было дальше.

Отцеловав и причесав своего птенца, Долли задумалась.

- Мой малыш, - объявила она, - тебе нельзя тут так сидеть. Ты еще слишком маленький. Ну-ка, полезай в яйцо.

- Зачем? - вякнула крошка.

- Тут и объяснять нечего, ты еще недоразвился, чтобы на воздухе гулять. Вот посмотри, - и Долли показала ему на три оставшихся яйца. - И тебе так нужно. Давай, малыш, давай, мой хороший.

  Конечно, совсем в разбитую скорлупу она его не запихнула, но худо-бедно посадила в одну половинку, прикрыла другой и села сверху.

- Удобно? - спросила Долли.

- М-м-м, - донеслось снизу. - Так себе. Долго мне так?

- Пока не вырастешь. Сиди, мой хороший. Не высовывайся.

  Прошел час. Долли задремала. Услышав ее мерное посапывание, птенец постучался в соседнее яйцо и зашептал:

- Первый, первый, я четвертый, просыпайся.

- А я не сплю. Как дела на улице?

- Кошмар дела. Никакого ходу. Обругали и назад засунули.

- Н-да... А чего там?

- Там море... Такое классное, как на картинке. Во бы туда слетать!..

- Слушай, я тоже хочу, - заволновался Первый.

- И я! И я! - запищали Второй и Третий.

- Дети, чего вы там? - вдруг проснулась чайка.

-         А мы уже не дети! - закричали все четверо. Раз! - и вылупились.

 

  Сказка-наоборот про царевну-лягушку.  Ох уж,  эти родители – то спешат,  как безумные,  огорчаются, что медленно дети растут,  сжигают лягушечьи шкурки раньше времени,  то из гнезда никак не выпустят.  Попробуй,  пойми этих людей.  У бедного ребенка все это просто в голове не укладывается.  Хорошо,  что многие из них умеют подавать сигналы бедствия.  Правда,  родителям опять не угодишь,  нет,  чтоб сказать ребенку «спасибо»,  что вовремя надоумил,   так еще ругаются,  мол,  истерики,  скандалы…